Влияние сексуального любопытства ребенка на развитие его мышления.

ПЕРВОСЦЕНА И РАЗВИТИЕ ЛЮБОЗНАТЕЛЬНОСТИ РЕБЕНКА.

Зигмунд Фрейд в работе «Леонардо да Винчи» поднимает вопрос о происхождении детской любознательности и развитии мышления в их связи с сексуальной любознательностью ребенка и его сексуальным расследованием.
Интересно то, как он рассуждает о дальнейшей судьбе любознательности и мышления, опять-таки связывая это с удачным или неудачным первым опытом расследования сексуальных отношений, обнаруженных между родителями.
Давайте вспомним, что вступление ребенка в эдипову фазу начинается, в том числе, с обнаружения им наличия отношений между родителями, из которых он исключен.
Это ситуация чрезвычайно травматична для ребенка, она вызывает у него сильные чувства – ярости и злости, зависти, ревности, сильной горечи от утраты чувства единоличного обладания матерью, и т.д.
Дело в том, что исконная связь ребенка с хорошим материнским объектом ощущается как источник жизни, и поэтому, когда эта связь оказывается под угрозой, это воспринимается, как угроза жизни.

Ребенок, охваченный описанными чувствами и детской любознательностью, неустанно ищет ответ на вопрос о первосцене.
В аналитической литературе первосцена – это сочетание, фантазий, наблюдений, предположений ребенка о характере связи между родителями, об их сексуальной жизни, о половом акте. Конечно, эти предположения пока присутствуют в некоторой примитивной или частичной форме. Первосцена – это не реально увиденные события, это фантазм, замещающий восприятие реальности.
Чтобы «увидеть» первосцену глазами ребенка, можно представить, что порой на глазах у ребенка родители удаляются в свою спальню (нередко – возбужденные, «эмоционально заряженные»). Тогда ребенок с завистью и ревностью фантазирует – что же у них там такое приятное происходит? Теперь место ребенка, где он был в теплом слиянии с матерью, занимает отец, а ребенок переживает себя выброшенным, исключенным из этого.
Тогда первосцена - это, можно сказать, главная сцена в внутрипсихической реальности ребенка, которая возбуждает его сильное любопытство, и важная сцена, формирующая психическое становление ребенка.
В формировании детского мышления важно все, что думает, знает, фантазирует ребенок о сексуальной жизни родителей. Решающее значение имеет сочетание фантазий, реальных событий и их интерпретаций.
В чем состоит приносящая удовлетворение любовная связь родителей – об этом ребенок имеет весьма неопределенные представления, но мальчик интуитивно предполагает, что в этом некую роль играет пенис – это доказывают его органические ощущения, при мастурбации, высокая активность которой приходится на эдипальный возраст.
Первосцена зависит от наблюдения за отношениями родителей. Своим отношением друг к другу родители формируют первосцену ребенку. От этого зависит - будет ли она любовная или пугающая.
Нередко в фантазиях ребенка она наделяется садистическим компонентом – издевательствами отца и страданиями матери. Или в представлении ребенка возникает ужасающая комбинированная фигура родителей, которая соединяет двоих в одну чудовищную фигуру – четыре ноги, две головы, переплетение частей - такой головоног – пугающий образ, который потом может находиться в центре фобий, ночных кошмаров.
На месте первосцены могут появляться замещающие зрелища – коитус животных, вид обнаженных взрослых или вообще несексуальные сцены – ссоры родителей, которые создают представление о сексуальности.
Мелани Кляйн отмечает, что именно фантазии о первосцене – это то, что запускает мышление, поиск ответа и интеллектуальное развитие в целом или блокирует его.
М. Кляйн, З. Фрейд указывают на то, что мышление – это процесс установления связей. Начиная с эдипального периода, мыслительный процесс запускает фантазия об установлении связи между родителями.
Для ребенка важна именно символизация, субъективные представления, догадки, продолжающиеся фантазии, с поиском ответа. Поэтому случайно увиденная реальная сексуальная сцена между родителями травмирует - она может вызвать чрезмерное возбуждение, с которым ребенок не имеет способов справиться, или сильно испугать. Но главное, что увиденная реальность останавливает фантазию и мыслительную деятельность – ребенок увидел в грубо-реалистичной форме то, к чему не готов, и чего одновременно и хочет знать, и не хочет.
Такого рода травматизация способствует тому, на что указывала М. Кляйн - в дальнейшем может случиться, что такой ребенок противится всякому знанию, и, как следствие, плохо учится в школе.

Современный психоаналитик Рональд Бриттон описывает своего пациента, не сумевшего пройти в здоровой форме эдипальный период и связать в уме, что за отношения существует между родителями. Бриттон отмечает, что, несмотря на значительную интеллектуальную одаренность, пациент был не в состоянии связывать и сопоставлять в уме разные вещи, что мешало ему хорошо учиться в детстве и ограничивало его незаурядные способности.

ОТКУДА БЕРУТСЯ ДЕТИ?

Зигмунд Фрейд в работе «Леонардо да Винчи» пишет, что о любознательности детей в эдипальном возрасте - около трех лет, свидетельствует их неустанное спрашивание. Сейчас этот возраст называют возрастом почемучек.
Но З. Фрейд отмечает, что за бесконечными вопросами детей скрывается один главный вопрос, который и запускает всю познавательную деятельность!
Дети приблизительно с третьего года жизни переживают период, который можно назвать периодом инфантильного сексуального исследования. Фрейд предполагает, что любознательность просыпается у детей этого возраста не сама собой, а пробуждается впечатлением важного переживания. Таким важным событием является рождение сиблинга. Тогда главный вопрос ребенка мог бы звучать так: «Откуда берутся дети?»
Это важный вопрос для малыша, т.к. появление сиблинга ведет за собой потерю единоличного обладания матерью, ее любви и внимания, принадлежащего только ему.
Биологически это можно объяснить так - человеческий детеныш беспомощнее других млекопитающих и нуждается в любви и опеке. Поэтому младенец всегда будет добиваться любви от окружающих его взрослых, а те, кто отнимает любовь, будут вызывать у него ненависть и ревность. Поэтому травма рождения сиблинга заставляет его мозг искать ответ на самый важный вопрос – откуда взялся ненавистный конкурент.
Фрейд верно отмечает, что ребенок отказывается верить данным ему объяснениям, и энергично отвергает сказку об аисте. Начиная с этого акта недоверия, он устанавливает свою собственную умственную самостоятельность! Ребенок чувствует себя часто в несогласии с родителями и никогда больше не прощает им, что в поисках правды он был обманут.
Он исследует этот вопрос собственными путями - угадывает нахождение ребенка в чреве матери, строит свои суждения о происхождении ребенка от еды, о его рождении через кишечник, исходя из собственных половых ощущений, строит догадки о труднопостижимой роли отца. Он уже тогда предчувствует существование полового акта, который часто представляется ему как нечто злонамеренное и насильственное.
Но, по словам Фрейда, так как его собственная половая конституция не созрела еще для цели деторождения, то и исследование - откуда берутся дети, поблуждав в потемках, оказывается оставленным, не доведенным до конца.
Первая проба умственной самостоятельности потерпела неудачу, и осадок от этой неудачи бывает длительным и глубоко подавляющим.
Но, как пишет Фрейд в статье "Теория детской сексуальности", что эти копания и сомнения становятся образцом и залогом для дальнейшей умственной работы над различными проблемами. А первая неудача может продолжать действовать парализующе на все дальнейшее умственное развитие.

ДАЛЬНЕЙШАЯ СУДЬБА ДЕТСКОЙ ЛЮБОЗНАТЕЛЬНОСТИ И РАЗВИТИЯ МЫШЛЕНИЯ.

В работе «Леонардо да Винчи» Зигмунд Фрейд отмечает, что один из исходов эдипова комплекса - это вытеснение сексуальных желаний в адрес родителя-объекта любви, при котором период детского сексуального исследования также обрывается.
Соответственно, для дальнейшей судьбы любознательности, вследствие ее ранней связи с сексуальными интересами, остаются три различные возможности.
Первая участь - любознательность остается с того времени парализованной, и свобода умственной деятельности может быть ограниченной на всю жизнь.
Во втором случае интеллектуальное развитие ребенка достаточно сильно, чтобы противостоять мешающему ему сексуальному вытеснению. Некоторое время спустя, после прекращения инфантильного сексуального исследования, когда интеллект окреп, он, помня старую связь, помогает обойти сексуальное вытеснение; и тогда подавленное сексуальное исследование возвращается из бессознательного в виде склонности к навязчивому анализированию. В этом случае мышление становится сексуализированным - оно окрашивает умственные операции наслаждением и страхом, присущими сексуальным процессам.
Третий тип, по мнению Фрейда, самый редкий и самый совершенный, в силу особых предрасположенностей, избегает, как умственной задержки, так и невротического навязчивого влечения к мышлению. Сексуальное либидо в большей степени избегает вытеснения, вместо этого сублимируясь в любознательность, и усиливая стремление к исследованию. И в этом случае исследование тоже превращается в страсть и заменяет собой сексуальную жизнь. Тогда страсть познания может свободно служить интеллектуальным интересам.

Я обращалась к данной работе Фрейда, потому что он показывает судьбу неистощимого познания, страсти к исследованию и нестандартного мышления у гения Леонардо да Винчи.
Фрейд обращает наше внимание на соединение у Леонардо сильного влечения к исследованию с бедностью его половой жизни, которая ограничивается гомосексуальностью. Он склонен рассматривать его как образец третьего типа. Фрейд предполагает: «То, что после напряжения детской любознательности в направлении сексуальных интересов ему удалось большую долю своего либидо сублимировать в страсть к исследованию, это и есть ядро и тайна его существа».

Это были взгляды З. Фрейда, М. Кляйн и других авторов, развивающих теорию эдипова конфликта и психического развития ребенка на этом пути. Развивая психоанализ, Фрейд считал эдипов конфликт (в период которого и было описано становление мышления ребенка) основным конфликтом человеческой психики, местом сосредоточения противоречивых импульсов, фантазий, тревог.
Но, как мы сейчас замечаем, он недооценивал проблемы доэдипальных диадических отношений в паре: мать-младенец. С прошлого века отмечается перевод интереса с конфликта на дефицит в диадических отношениях. Поэтому проблему развития или торможения мыслительной деятельности ребенка крайне интересно рассмотреть в ранних диадических отношениях с матерью.
Но это объемная тема, для которой лучше отвести место в отдельной статье.

Автор: Психоаналитический психотерапевт Ежек Наталия.

К списку статей