Виды страхов близости.

•    У индивидов, обладающими нарциссическими чертами страх близости может выражаться в страхе оценки его личности и отвержения (разочарования), если они рядом с другим человеком окажутся неидеальными, несовершенными.  
       Таким людям трудно принимать себя реального». Они чувствуют в себе какой-то изъян или дефект, который пытаются скрыть путем того, что все время стремятся себя усовершенствовать. Или в своих грандиозных фантазиях они видят себя более значительными, весомыми или даже великими, чем они есть на самом деле. 
       Оказываясь рядом с другими, они пытаются «сверкать», казаться «самыми-самыми». По словам Нэнси Мак Вильямс таким людям «важнее казаться, чем быть». Но блистать и демонстрировать свое совершенство таким людям удается в основном на расстоянии. Когда к человеку с нарциссической структурой характера приближаются другие люди, он начинает бояться разоблачения – того, что его обнаружат обычным, «средним» – и тогда (как ему кажется) уже точно потеряют к нему интерес. Его накрывает стыд, оттого, что он может быть замечен реальным и живым – а, значит (по его ощущению) – с  каким-то изъяном.
      Страх разоблачения и стыд разрушают близость.  Так, в статье про нарциссизм, я упоминала одну пациентку, которая думала, что может быть замеченной, если только окажется идеальной, и будет превосходить других. Ей, ценой большого напряжения,  удавалось блистать на собраниях компании - вызывая своим умом, креативностью - море восхищения (по ее предположениям). Но, в перерывах, когда все сотрудники пили чай и общались, она убегала одна в отдаленные места, боясь разоблачения - того, что вблизи она окажется не столь великолепной. Принять себя реальным человеком с достоинствами и ограничениями и быть собой, рядом с другими, до начала терапевтической работы она не могла.

     Такие личностные черты люди приобретают «благодаря» родительским посланиям, в которых (выражаясь, словами известного психотерапевта) звучит: «Не будь собой! Будь таким, как я хочу!» Родители транслируют ребенку то, что он не ценен сам по себе; а ценен в том случае, если он будет соответствовать родительским ожиданиям – будет успешным в музыке, языках, окажется незаурядным. На языке психологов – он должен стать нарциссическим расширением  (т.е. продолжением) родителей.  Часто ребенок должен выполнять то, в чем не смогли преуспеть родители; и таким образом поддерживать самооценку родителей. Если это удается - ребенок получает одобрение и восхищение и чувствует себя выдающимся и незаурядным. Если ребенок не соответствует ожиданиям, он получает отвержение. Он не имеет права быть собой и прожить свою жизнь.

      Кроме этого, индивиды с нарциссической структурой характера очень нуждаются с других людях- которые бы проявляли бы к ним внимание, выражали  одобрение - и таким образом поддерживали бы их самооценку. Но признать свою нуждаемость они не могут – для них это оказывается унизительным, кажется слабостью. В работе с другой пациенткой с нарциссическими чертами характера я замечала - как только на терапевтической сессии нам удавалось достичь контакта, эмоциональной близости, или она признавала свою потребность во мне; так в следующий раз она пропускала встречу. Когда мы с ней обсудили такой повторяющийся паттерн, то она сама увидела, что в пропуске сессии было послание мне: «Не думайте, что я в вас не нуждаюсь. Я независима и самодостаточна». Нарциссы, нуждаясь в отношениях, обесценивают их. В данном случае страх близости (и бегство от нее) возникал от невозможности признать свою потребность в другом человеке, свою привязанность. В случае такого признания, люди с нарциссической организацией личности терпят крушение ощущения своей независимости и самодостаточности. Но ведь самодостаточность и независимость – это иллюзия. Любой из нас не самодостаточен: чтобы на свет появился новый человек – нужен партнер; чтобы младенец выжил – нужна вскармливающая его и заботящаяся мать. Вступая в брак, мы становимся зависимы друг от друга финансово, оказываемся связаны бытом, общими детьми и т.д.

•       Давайте рассмотрим страх близости у индивидов с шизоидной структурой характера.  Кратко описывая этот психотип, можно отметить отстраненность шизоида; погруженность в себя; аутичность; уход от реального мира в фантазии; отчужденность - как от других, так и от некоторых частей себя. Шизоид всегда находится на дистанции от всех остальных. Для того чтобы таким людям восстановиться, им особенно нужно уединиться, побыть в одиночестве. Со стороны они часто кажутся холодными и бесчувственными. Часто вместо живых чувств,  шизоид часто демонстрирует интеллектуализацию – безэмоциональный рассказ о чувствах, не проявляя их. Но шизоиды бывают высокочувствительными людьми с тонкой эмоциональной настройкой и интуицией; хотя окружающим людям это часто бывает незаметно. Действительно, у них есть способность воспринимать то, что другие люди не способны прочувствовать; но часто они оказываются не чувствительными к тому, что чувствуют другие люди - в обычном диапазоне человеческих переживаний. Шизоиды, погруженные в себя, часто бывают творчески одаренными и креативными - в области искусства, научных исследований..

      По словам Мак Вильямс, одним их типов воспитания, которой провоцирует развитие и закрепление шизоидный черт личности (отстраненности, ухода в себя), является наличие матери - нарушающей границы ребенка, - сверх-вовлеченной, сверх-контролирующей и сверх-вторгающейся - покушающейся на личное пространство ребенка; и нетерпеливого критикующего отца. Другой тип воспитания характеризуется наличием двойных посланий – на вербальном уровне сообщается одно, на невербальном другое. С. Палаццолли приводит такой пример… Мать навещает сына в больнице… Сын радостно кидается к матери, но мать отстраняется. Тогда сын тоже отсаживается подальше. Тогда мать (которая только что сама отстранилась) говорит с обидой: «Ты, что совсем не рад меня видеть?» Чтобы не «сойти с ума» от этих противоречий, ребенок склонен «уходить в себя».

     У индивидов с шизоидной структурой характера страх близости выражается в страхе поглощения другим человеком. Поглощение означает угрозу потерять себя, свои границы, стать как будто бы частью другого. Главный  конфликт шизоидов касается близости и дистанции. Они страстно жаждут близости, хотя ощущают постоянную угрозу поглощения другими людьми. Они ищут дистанции, чтобы сохранить свою безопасность и независимость, но при этом страдают от одиночества. Роббинс описывает этот внутренний конфликт так: «Подойдите ближе – я одинок, но оставайтесь в стороне – я боюсь внедрения». Часто шизоидные личности страстно желают недостижимых сексуальных партнеров, но при этом равнодушны по отношению к доступным партнерам.   

      Так, одна из участниц терапевтической группы, обладающая шизоидной структурой характера, на каждой встрече группы невербально демонстрировала свое  страдание (сидела с подавленным видом или тихонько плакала). Но она долгое время не хотела делиться этими переживаниями; говоря, что она сама разберется. Когда наиболее теплые и внимательные участники группы (из лучших побуждений, заботясь о ней) стали активно расспрашивать ее, проявлять сочувствие; девушка в  какой-то момент сдавалась под их напором, рассказывала про свои трудности, получала поддержку.  Но то, что ощущалось бы другим человеком, как тепло от совместности, облегчение от поддержки; для нее было чрезмерным приближением. По ее ощущениям, она подпускала людей слишком близко, они внедрялись в ее пространство. После этого девушка замыкалась в себе; а следующую встречу группы она обязательно пропускала – так она отдалялась и  восстанавливала свои границы. Такая степень близости (пусть сопровождающаяся теплом и участием других) была для нее труднопереносима. Эта же участница один раз поделилась в группе тем, что все ее отношения с противоположным полом имеют виртуальный характер – по Интернет–переписке; реальных отношений с мужчинами у нее не было – это опять таки подтверждает страх близости и стремление поддерживать отношения на расстоянии.

     Имея дело с такими людьми важно, уважая их страх, не приближаться психологически и эмоционально близко; сохранять дистанцию, комфортную для них,

 Другой вид страха я бы назвала - травматический страх близости, выражающийся в том, человек боится сближения и привязанности, опасаясь  повторения прошлого травматического опыта.

      Бывает сближаться страшно, т.к. можно оказаться покинутым, оставленным. Пациентка, проходившая терапию, рассказывала о том, что она  пережила в 11 лет травму, связанную со смертью матери; а в скором времени - и смерть бабушки, которая взяла на себя опеку над девочкой. В юношеском возрасте девушка, влюбившись в первый раз, оказалась оставленной молодым человеком, который бросил ее ради другой. После этого женщина зареклась знакомиться, оставила надежду выйти замуж и стать матерью, и стала вести уединенный образ жизни. В ее опыте отношения и привязанность были чем-то очень опасным -  в них можно столкнуться с болью и горечью утраты дорогого человека; и она делала все, чтобы этой боли избежать.

      Другой пример травматического страха близости можно проиллюстрировать  примером пациентки, имевшей детский опыт, где ее жестоко били, игнорировали. Поэтому в ее внутреннем мире, отношения – это то, где унижают, делают больно. Сознательно желая отношений, она все делала для того, чтобы не привязываться, не сближаться. Вступая в отношения, она разрушала их. Страх близости защищал ее от повторения травматического опыта отношений, где один - жертва, другой - агрессор.
     Проживая в терапевтических отношениях близость, привязанность - в том темпе, и с той степенью сближения, которая комфортна для пациента; он сможет перенести полученный с психотерапевтом опыт на свою жизнь – научиться не бояться близости и вступать в отношения.